_Многим уже казалось, что человеческая жизнь – только сон, меня тоже не покидает это чувство. Я теряю дар речи, когда наблюдаю, какими тесными пределами ограничены творческие и познавательные силы человека, когда вижу, что всякая деятельность сводится к удовлетворению потребностей, в свою очередь имеющих только одну цель – продлить наше жалкое существование, а успокоенность в иных научных вопросах – всего лишь бессильное смирение фантазёров, которые расписывают стены своей темницы яркими фигурами и привлекательными видами. Я ухожу в себя и открываю целый мир!! Но тоже скорее в предчувствиях и смутных вожделениях, чем в живых, полнокровных образах. И всё тогда мутится перед моим взором, и я живу, точно во сне улыбаясь миру.
_Все учёнейшие школьные и домашние учителя согласны в том, что дети не знают, почему они хотят чего-нибудь; но что взрослые не лучше детей ощупью бродят по земле и тоже не знают, откуда пришли и куда идут, точно так же не видят в своих поступках определённой цели, и что ими так же управляют при помощи печенья, пирожного и розог, - с этим никто не хочет согласиться, а по моему разумению, это вполне очевидно.
_Спешу признаться тебе, что почитаю счастливцами тех, кто живёт не задумываясь, подобно детям, нянчится со своей куклой, одевает и раздевает её и умильно ходит вокруг шкафа, куда мама заперла пирожное, а когда доберётся до сладенького, то уплетает его за обе щеки и кричит: «Ещё!» Счастливые создания! Хорошо живётся и тем, кто даёт пышные названия своим ничтожным занятиям и даже своим страстишкам и преподносит их роду человеческому как грандиозные подвиги во имя его пользы и процветания.
_Благо тому, кто может быть таким! Но если кто в смирении своём понимает, какая всему этому цена, кто видит, как прилежно всякий благополучный мещанин подстригает свой садик под рай и как терпеливо даже несчастливец, сгибаясь под своим бременем, плетётся своим путём и все одинаково жаждут хоть на минуту дольше видеть свет нашего солнца, - кто всё это понимает, тот молчит и строит свой мир в самом себе и счастлив уже тем, что он человек. И ещё тем, что, при всей своей беспомощности, в душе он хранит сладостное чувство свободы и сознание, что может вырваться из этой темницы, когда пожелает.